ГДЗ по Английскому языку за 9 класс Тренировочные упражнения в формате ГИА Spotlight Ваулина Ю.А., Подоляко О.Е.

ГДЗ от Путина

Английский язык 9 класс Ваулина Ю.А. тренировочные упражнения огэ (гиа) spotligh

Авторы: Ваулина Ю.А., Подоляко О.Е.

«ГДЗ по английскому языку за 9 класс Тренировочные упражнения по ОГЭ Ваулина, Подоляко (Просвещение)» — это отличный помощник, чтобы подготовиться к главной проверке года. В этом сборнике содержатся только верные ответы на тесты. Он пригодится как учащимся, так и учителям. Данное пособие содержит тестовые задания, составленные по типу государственного экзамена. В нем предлагается:

• прочитать текст, определить лишний заголовок;
• отметить верное утверждение;
• дополнить предложение;
• заполнить текст подходящей грамматической формой выделенных слов;
• написать письмо другу, отвечая на вопросы.

Это пособие поможет усовершенствовать практические навыки и умения по данному предмету. Очень важно выполнять домашнее задание, которое поможет выявить возможные пробелы в знаниях. При изучении иностранного языка особую роль играет практика, с помощью которой учащийся сможет улучшить произношение, запомнить перевод часто повторяющихся слов, составить грамотно предложения. Тетрадью ученик может пользоваться для самостоятельного изучения или закрепления тем. А проверить правильность ответов поможет решебник.

Чем полезен онлайн-сборник по английскому языку 9 класс тренировочные упражнения по ОГЭ Ваулина

На сайте можно найти пример написания небольших сочинений, пояснения от авторов правил грамматики и лексики, верные ответы к тестовым упражнениям. Работать с этим сервисом достаточно просто. Его можно открыть на телефоне и по номеру страницы найти вопросы и ответы. Ребенок научится:

1. Анализировать свои ошибки.
2. Проводить самоанализ.
3. Правильно оформлять задания.
4. Составлять перевод без словаря.
5. Находить необходимый теоретический материал в учебнике.

С этим ГДЗ ни один вопрос не останется без решения. Решебник помогает не просто найти готовые ответы, но и учит с ответственностью относиться к любой работе. При правильном использовании онлайн-шпаргалки девятиклассник сможет разобраться во всех нюансах предмета, подготовиться к экзаменам, успешно пройти аттестацию. Важно при списывании с ГДЗ работать медленно и вдумчиво. Удобство и простота интерфейса сайта помогают сконцентрироваться на определенном задании. Обучающийся сэкономит немало времени. Ведь не нужно искать материал в дополнительной литературе или в интернете. «ГДЗ по английскому языку за 9 класс Тренировочные упражнения по ОГЭ Ваулина Ю. А., Подоляко О. Е. (Просвещение)» поможет ответить на любые вопросы. А подготовка к важному экзамену пройдет с легкостью.

Задания

Рекомендуемые ГДЗ

Подпишись на нашу группу

Литературных переводчиков Комментарий к локализации и повторному переводу « Легенды локализации

Как профессиональный переводчик — и как переводчик-любитель — я регулярно слышу два вопроса:

• Почему что-либо должно быть «локализовано»? Нельзя ли просто перевести все слова в другие слова со словарем?
• Зачем нужно переводить эту штуку? Уже есть достойный перевод!

Я надеюсь когда-нибудь написать сверхподробную статью на эти вопросы, но я решил поделиться тем, что другие переводчики говорили по этим темам на протяжении многих лет и столетий.

---

По сути, термин «локализация» относительно новый для переводческой индустрии — я даже не уверен, что люди начали использовать его до начала 2000-х годов. Тем не менее, идея локализации (сосредоточение внимания на исходном намерении так же важно, как и исходные слова, если не важнее), вероятно, существует с тех пор, как люди занимаются переводом.

Точно так же идея повторного перевода уже переведенных произведений не нова. Это, вероятно, существует с тех пор, как люди тоже переводят.

Итак, отбросив это объяснение, давайте посмотрим, что говорят известные литературные переводчики.

Еще раз спасибо всем в Твиттере, кто обратил мое внимание на некоторые из этих примеров. Я хотел бы добавить больше со временем, поэтому дайте мне знать, если есть какие-либо другие примеры, которые заслуживают того, чтобы быть здесь.

Между прочим, эта цитата Джона Чиарди 1954 года, вероятно, является моим любимым объяснением локализации, которое я когда-либо видел!

ИсточникМежду 382 и 405 годами святой Иероним исправил предыдущие переводы Библии, а затем заново перевел ее с нуля. Святой Иероним считается покровителем перевода.

В этом письме римскому сенатору Паммахию св. Иероним объясняет свою переводческую философию «динамической эквивалентности», которую мы сегодня, вероятно, назвали бы «локализацией»:

Я не только признаю, но и свободно провозглашаю, что в перевод с греческого — за исключением Священного Писания, где самый порядок слов — тайна, — я передаю не слово в слово, а смысл в смысл.

В предисловии к моему переводу Илиады Я изложил свои взгляды относительно основных принципов, которыми должен руководствоваться переводчик, и нет необходимости повторять их здесь, за исключением того, что изначальная свобода перевода поэзии в прозу предполагает постоянное принятие большей или меньшей свободы на протяжении всего перевода. ; ибо многое, что правильно в поэзии, неверно в прозе, а требования удобочитаемой прозы — это первое, что нужно учитывать при прозаическом переводе.

[…]

Одиссея (как всем известно) изобилует отрывками, заимствованными из Илиада ; Я хотел напечатать их немного другим шрифтом, со ссылками на поля Илиады , и для этого пометил их в своей рукописи.

Однако я обнаружил, что перевод будет безнадежно схоластичен, и отказался от своего намерения. Тем не менее я еще раз убеждаю тех, кто заведует университетскими типографиями, что они оказали бы большую услугу студентам, если бы издали греческий текст Одиссеи с отрывками из Илиад, напечатанными другим шрифтом, и со ссылками на полях.

Когда скрипка повторяет то, что только что сыграло фортепиано, она не может воспроизводить те же самые звуки и может только приблизительно повторять те же аккорды. Однако он может сделать узнаваемо ту же «музыку», тот же воздух. Но он может сделать это только тогда, когда он так же верен самологике скрипки, как и самологике фортепиано.

Язык тоже инструмент, и у каждого языка своя логика. Я считаю, что процесс перевода с языка на язык лучше понимать как «транспозицию», чем как «перевод», поскольку «перевод» подразумевает ряд дословных эквивалентов, которые не существуют за границами языка не более чем звуки фортепиано существуют в скрипке.

Понятие дословных эквивалентов также кажется мне ложным по отношению к природе поэзии. Поэзия состоит не из слов, а из словесных комплексов, сложных структур, включающих, среди прочего, денотаты, коннотации, ритмы, каламбуры, сопоставления и отголоски традиции, в которой пишет поэт. Трудно в прозе и невозможно в поэзии переправить такой комплекс в целости и сохранности через языковой барьер. Что должно быть сохранено, даже ценой того, что четыре струны замещают восемьдесят восемь клавиш, так это общее ощущение комплекса, его гештальт .

Единственный способ, который я видел для сохранения этого гештальта , состоял в том, чтобы попытаться создать язык, как можно более близкий к языку Данте, который, по сути, является скудным, прямым и идиоматическим языком, отличающимся от прозы только тем, что выходит за пределы все известные понятия прозы. Я не утверждаю, что язык Данте — язык обыденной речи. Это гораздо лучше: это то, чем была бы обычная речь, если бы она была сделана совершенной.

Проза Пастернака поражает силой, тонкостью и размахом. Всегда оставаясь простым и разговорным, он исключительно богат и поэтичен. Действительно, он использует звуковые и словесные ассоциации в манере гениального поэта. Его язык обладает жизненной силой, которая редко встречается в литературе любой страны и, возможно, уникальна в литературе России.

Излишне говорить, что именно эти качества ставят переводчиков перед почти непреодолимыми трудностями, и у нас нет иллюзий, что мы хоть немного отдали должное оригиналу.

Стихи представляют еще большую проблему, чем проза. Вместо того, чтобы откладывать публикацию книги до тех пор, пока ее не сделает опытный английский поэт, владеющий русским языком, — работа, которая неизбежно заняла бы очень много времени, — мы воспользовались приемом, заключающимся в том, чтобы просто дать дословный перевод стиха, не прибегая к любая попытка передать его форму (кроме длины строф). Но ясно, что в случае, например, «Свадьбы», где метр — метр русской крестьянской плясовой мелодии,

чатушки , и это передает настроение, дословный перевод имеет лишь самое ограниченное применение.

Для удобства читателя в начале книги дан список главных героев. Помимо фамилий, русские обращаются друг к другу по имени и отчеству, а также уменьшительно-ласкательными. Состав, в котором перечислены различные формы каждого имени, может помочь избежать путаницы.

Пожалуй, следует добавить пару слов о географических названиях. Многие из тех, что встречаются в романе, имеют значения, соответствующие их контексту. Обычно такие имена переводятся в сносках, но иногда, когда того требует стиль отрывка, мы воспользовались обратным приемом, поставив русскую форму имени в сноске, а его английский эквивалент в тексте.

Новым переводам великих классиков не нужно искать оправдания. Были переводы очень великих писателей очень великими писателями, и они были заменены. Поскольку идеального перевода сложного литературного произведения, наверное, не бывает, то, казалось бы, чем больше переводов, тем лучше. Однако перевод Артура Уэйли «Повесть о Гэндзи » был настолько важен для меня на протяжении многих лет, что я чувствую себя обязанным кратко отметить причины, по которым я взялся за новый перевод. Это было мое введение в японскую литературу, и ее влияние на повторные чтения — я не мог назвать их общее количество — по-прежнему было настолько велико, что процесс подготовки нового перевода казался кощунством.

Но факт остается фактом: перевод Уэйли очень бесплатный. Он режет и искореняет очень смело. Он опускает целую главу, тридцать восьмую, и внимательное изучение показывает, что названия по крайней мере двух глав, тридцатой и сорок первой, в его переводе бессмысленны, потому что он опустил отрывки, из которых они взяты. Можно возразить, что он убирает, разрезая вещи, и поэтому «улучшает». В некоторых случаях он, вероятно, делает. Кто-то разделяет его нетерпение с одеждой, едой и церемониями, и иногда может пожалеть, что Мурасаки Сикибу тоже разделил его. В целом, однако, его вырезания кажутся просто произвольными. Непонятно, почему он может вырезать 38-ю главу, которая тиха, медитативно прекрасна, а затем перейти к переводу 44-й главы, которая во всех отношениях хуже нее.

Более сложным и, возможно, более интересным является вопрос усиления. Уэйли великолепно вышивает, иногда меняя тон эпизода или психологические особенности персонажа. Возможно, и здесь он иногда «улучшается», но процесс усиления и вышивания непрерывен, и действительно очень неохотно делать вывод, что Мурасаки Сикибу приходится хуже всего на всем пути. Весь новый перевод представляет собой неявный комментарий к процессу. Для явного комментария достаточно заметить, что новый перевод, который можно назвать полным, содержит меньше слов, чем смело сокращенный перевод Уэйли. Этот факт говорит, по существу, о том, что какими бы замечательными ни были эффекты, которых достигает Уэйли, а я, например, всегда находил их замечательными, его ритмы несколько отличаются от ритмов оригинала, более живого и лаконичного, более экономен на словах и менее склонен к уточнениям. Если целью перевода должно быть подражание оригиналу во всех важных вопросах, включая вопрос ритма, то можно сказать, что предлагаемый здесь перевод ставит перед собой более полный набор целей, чем перевод Уэйли. Насколько полными были его успехи, должны сказать другие.

Что касается более широкого вопроса о переводе, я прежде всего старался создать точную и удобочитаемую версию. О переводе написано много чепухи, особенно учеными, которые подходят к нему либо как к предмету теоретических дебатов, либо, что еще хуже, как к проблеме морали: «Переводчик всегда должен быть верен оригиналу», — писал Леонард Танкок, странно полагая, что этот перевод — мужская деятельность, хотя в данном случае он предварял перевод Нэнси Митфорд La Princesse de Clèves (Пингвин, 1978). «…он не имеет никакого права позволять себе вольности с этим… Не имеет он и никакого права пытаться сгладить путь читателя путем пропуска «скучных» фрагментов, коротких замыканий, пояснительных редакций, радикальных переносов или изменений порядка». ? А кто говорит? Требует ли читатель этого совершенства, отсутствия поясняющих дополнений и т. д.?

Такие академические теоретики настаивают на том, что перевод должен читаться как перевод — скрывать процесс его создания как-то аморально. «Обычные» читатели обычно требуют обратного, а рецензенты в вполне респектабельных газетах иногда мало понимают, что означает и во что вовлекается этот процесс: «Не весь этот материал работает в переводе», — говорится в одной серьезной рецензии на книгу Умберто Эко; и еще одно: «…рассказы [Виктории Токаревой] прекрасно обслуживает их переводчик, который почти никогда не мешает».

С философской точки зрения я вполне готов признать невозможность перевода, хотя с практической точки зрения я все еще должен заниматься Им и верить, что все должно быть до некоторой степени переводимым. Я не чувствую себя обязанным избегать сглаживания пути читателя и, с другой стороны, время от времени «мешать ему». Прежде всего, я хочу передать удовольствие от чтения Дюма тем, кто не может читать его на языке оригинала, и через мою единственную, конкретную версию (поскольку ни один перевод не может быть окончательным) раскрыть те аспекты его творчества, которые не найти ни в одной из других существующих версий. Это новый перевод и, следовательно, новая интерпретация великого — и очень популярного — романа. По крайней мере, большинство людей наверняка согласятся с тем, что это давно назрело.

Самый распространенный вопрос, с которым я сталкивался, работая над этим новым жестяным барабаном , был: «Что не так со старым?» Этот вопрос свидетельствует о фундаментальном непонимании природы художественного перевода. Это именно тот признак великого произведения искусства, который требует повторного перевода. К новым версиям нас побуждает не слабость существующих переводов, а сила и богатство некоторых литературных произведений. Произведения, которые никогда не переводятся, — это те, которые мы хотим прочитать только один раз.

Мы переводили великие произведения, потому что они этого заслуживают, потому что сила и глубина текста никогда не могут быть полностью раскрыты в одном-единственном переводе, каким бы вдохновенным он ни был. Перевод — это прочтение, а каждое прочтение обязательно является личным, возможно, даже идиосинкразическим.